Мужу тут от мамы по шапке прилетело.

Первого января, когда вся посуда была перемыта, салаты доедены, килограмм конфетти собран с пола, все ледяные горки в округе опробованы, а дети спали в своих кроватях и видели десятый сон, муж спросил:

— Может, мороженку?

Посмотрела на часы: три часа ночи — почему бы и нет? Муж собрался, ушёл греть машину — не барское это дело десять минут пешком до круглосуточного гипермаркета шлёпать!

Я оделась, заглянула в детскую, проверила детей. У нас двое — мальчик и девочка, сыну шесть лет, дочке — одиннадцать. Дети большие, как я думала, сознательные, себя успокоила тем, что мы не грудничков на сутки одних оставляем, а быстро до магазина туда и обратно.

Мы съездили в магазин, купили себе по паре мороженых, вернулись к дому. Решили не подниматься, а съесть лакомство в машине: утром дети увидели бы обёртки в мусорке, начали бы задавать вопросы. Могли бы спрятать, но решили поступить иначе.

Мы неспешно ели, сидя в машине, разговаривали, шутили, строили планы на следующий Новый год: как сын совсем большой будет, семь лет, с нами посидит, а то второй год старается, но засыпает чуть ли не за столом; что тридцать первого декабря этого года количество продуктов на салаты уменьшится не в два раза, как нынче, а в три.

Про подарки пошептались: я посмотрела на колечко на пальце, обняла мужа, краем глаза увидела, что к нашему подъезду подъехала машина, муж ткнул мне в нос своей мороженкой, мы засмеялись… Резко открылась водительская дверь нашей машины, раздался крик свекрови:

— Вы сдурели? Я чуть не поседела! А ну брысь домой! — кричала свекровь, одной рукой держась за сердце, и второй рукой, в которой был зажат кошелёк, колотя мужу по шапке.

Через пять минут мы отпаивали маму мужа на кухне коньяком. Сын, виновник торжества, если можно так сказать, схомячил бутерброд за два укуса и ушлёпал в кровать.

Оказалось, что как только мы уехали в магазин, сын встал, есть захотел. Он увидел, что нас нет дома, принялся нам звонить. А мы телефоны дома оставили. Я специально, а муж забыл, он редко когда без телефона в руках из дома выходит. Тогда сын принялся будить сестру, та просыпаться отказалась, сказала, что наваляет, если от неё не отстанут.

Дома темно, страшно, сын, видимо, забыл, как включается свет. Он нырнул под одеяло, и не придумал ничего лучше, чем позвонить бабушке. Бабушка трубку взяла, выслушала голодного внука, которого бросили родители, сказала, что перезвонит.

Мама мужа сразу принялась звонить нам, мы не ответили, она перезвонила внуку. Сын пожаловался, что ему страшно и что у него болит живот от голода. Свекровь, как сознательный элемент, сразу помчалась к нам на такси, возле подъезда увидела, что наша машина на месте и заведена, пошла разбираться, дальше вы знаете — муж получил по шапке.

Пока свекровь успокаивалась, словесно досталось и мне, и мужу. И горе-родители, и телефоны пообещала к рукам приклеить на клей “Момент”, и квартиру напротив грозилась купить. Виноваты, не спорю, надо было телефоны с собой взять, но мы думали, что отлучимся на десять минут. Заболтались просто.

Мама мужа осталась у нас ночевать. А утром нас наказала домашним арестом, сама забрала внуков и ушла с ними на горки. Правда, в моих зимних сапогах ушла: ночью, пока собиралась, волнуясь за внука, сунула ноги в демисезонные ботинки.

Мы с мужем сидели под арестом аж три часа. Это было даже лучше, чем мороженое в три ночи. Перед свекровью стыдно. Над поведением сына недоумеваю: ну большой же уже! Хоть свет бы включил, мы бы сразу увидели, окна-то во двор выходят, на парковку. Теперь по утрам сын будет сам себе делать завтрак, чтобы больше такое не повторилось: ребёнку скоро в школу, а он перекусить без помощи взрослых не может.

Свекровь, конечно, молодец. Без сарказма. Посреди ночи подорвалась и поехала на помощь. Деньги за такси мы ей отдали, ещё брать не хотела. И обратно тоже на такси отправили, ботинки-то демисезонные были. Вот такое небольшое приключение случилось. Правильно муж по шапке получил: нечего жену в три ночи мороженым соблазнять, а то я так никогда не похудею. Записано со слов Агаты.